Распутье

Озорной порой, предвкусительной, предвесенней,
К нам стремится рой восхитительных потрясений.
И счастливец тот, кто вечно ему открыт,
И кто сердцем робким смеет любить навзрыд.

И блажен, кто сквозь боль и муки идёт, мечтая
И взыскуя добра, ибо участь его — святая.
Кто влюблён, наивен, молод и неуклюж,
В том цветёт великолепнейшая из душ.

Но заметней всегда иной, в ком ярится злоба,
Кто с ехидцей патологической смотрит в оба
Из тюрьмы, в которую сам себя и упёк,
Кто внезапно стал язвителен и жесток.

Он искал, он и сам когда-то был полон пыла,
Но его не хватило. Что было, то нынче сплыло.
Кто бессильно грызёт осколки своих корыт,
Тот несчастен и навсегда изнутри закрыт.

Но зловещей всех прочих — тот, кто глядит с зевотой
На бессильные вздохи, давно не ища кого-то,
И кому любезна не трапеза да мошна,
А свобода — ибо свобода всегда страшна.

Кто ни холоден, ни горяч, ни бел и ни чёрен,
В ком мертвы ростки и светлых, и тёмных зёрен,
Тот идёт особым, скрытым от всех путём.
И пускай ему не придётся жалеть о том.